На каком языке писал Г.Сковорода?
Меня давно мучил вопрос, на каком языке всё-таки писал Григорий Сковорода. Беседы с историками не давали полного и однозначного ответа. Тогда я обратился на кафедру славянской филологии Санкт-Петербургского университета и получил два убедительных исследования, из которых следует, что Сковорода хотел объединить всех восточных славян, создав для всех нас, образно говоря, наше эсперанто. Воистину благороднейшая миссия. В моих глазах титан Сковорода стал ещё более велик.
Альбина Николаевна
ИВАНОВА
К.ф.н., доцент кафедры славянской филологии СПбГУ.
Закончила Ленинградский государственный университет им.А.А.Жданова.
Аспирантура – в Киевском государственном педагогическом институте им.А.М.Горького.
С 1971 по 2006 г. работала в Ивано-Франковском пединституте (с 1994 г. переименован в Прикарпатский университет им. В.Стефаника, г.Ивано-Франковск, Украина): с 1978 г. - доцент кафедры русского языка, с 1992 г.- доцент кафедры общего и сравнительного языкознания.
Валерий Михайлович
МОКИЕНКО
Основными направлениями научной и педагогической деятельности проф. В. М. Мокиенко являются славистика (особенно русистика, украинистика, богемистика), этнолингвистика, сопоставительное языкознание и славянская диалектология, лексикография и лексикология, фразеология и ономастика.
С 1996 г. В. М. Мокиенко является членом ассоциации украинистов Германии, с 2000 г. В. М. Мокиенко является учредительным членом Международной Ассоциации белорусистов.
Член редколлегий славистических журналов: " Bohemistika" (Польша); "Jezikoslovni zapiski" (Словения); "Studije srpske i slovenske. Serija 1 Srpski jezik" (Сербия).
Григорий Саввич Сковорода (1722-1794)
В середине XVIII века в языковой сфере возникает своеобразный феномен – язык Григория Сковороды. Этот выдающийся сын Украины (родился на Полтавщине, учился в Киевской академии, работал учителем в Харькове) в своем творчестве стремился создать единый для всей России (Руси) литературный язык. Сковорода пытался писать «по-восточнославянски»: с украинскими, русскими и общими восточнославянскими элементами.
Язык Г. Сковороды отличается стилистической неоднородностью. С одной стороны, он широко использовал абстрактную лексику с суффиксами -ость, -ство, - ніе: благопристойность, нужность, мучителство, естество, мірозданіе, снисхожденіе и прочие средства, придающие витиеватость его стилю (об этом имеется многообразная исследовательская литература). С другой стороны, он вводил элементы живой народной речи – как русской, так и украинской, напр. рус. враки, пущай, камушки, далече, хоти́т, укр. цап, привитайся, вгору, метелик, низесенький [1]. Реализации этого его стремления способствовала и языковая ситуация в Украине в конце XVIII в., где происходила «боротьба нового, що грунтується на народно-розмовній основі, і застарілого, що спиралося на традицію церковно-слов’янської і старокнижної української мови» [2].
Поэтому языковая ткань, созданная Г.Сковородой, может показаться современному читателю эклектичной:
[До Петра Герардія]
О селянскій милій, любій мой покою,
Всяких печалей лишенній!
О источников шум журчащих водою,
О л ѣс темній прохлажденній, О шумящы кудры волосов древесних,
О на луках зелень красна,
О самота мати ради дум небесних,
О сумна тихость ужасна,
Где разв ѣ глас толко птичое даст воле
Да соп ѣлка пастухова,
Как вигонит овцы в благовонне поле,
Или в дом пригонит знова!
О мой столик малій ни скуп, ни излишній
Стравмы селскимы набратій!
Не т ѣ, чтоб господский роздражнить вкус пишній
Кухар присмачил нанятій,
Но что синам с батком, насп ѣвшим з оранья,
Сама варит мати в домѣ.[3]
Особенно насыщены народно-разговорными элементами басни и притчи Сковороды. Здесь автор не обходится без меткого словца народа, среди которого он вырос и прожил большую часть жизни: Жереш так, как солому пожар; О, когда б же мнѣ в дурнѣ не пошитись; Високо вгору дметься. Неисчислимы яркие афоризмы из его басен и притч, составляющие сокровищницу восточнославянской культуры: Лучше мнѣ сухар с водою, нежели сахар с бѣдою; Покой воду пьет, а не покой мед; Голова всяка свой имеет смысл; Не тот есть глуп, кто не знает, а тот, кто знать не хочет; Дуракови желаеш добра, а он все прочь.
Адекватная языковая характеристика текстов Г.Сковороды невозможна без учета жанрово-стилистической принадлежности произведения.
Поэт, философ, баснописец, Сковорода вполне владел жанрово-стилевой дифференциацией и осознанно пользовался ею в своих произведениях. Соответственно, различна и представленность русских и украинских элементов в текстах Г.Сковороды в зависимости от жанра: научно-философские работы, естественно, содержат значительно меньше элементов разговорного украинского языка, чем художественные произведения, особенно те, которые ориентированы на народное восприятие: притчи, басни, песни. Вот примеры последних.
Ой ты, птичко жолтобоко, / Не клади гн ѣзда высоко! /Клади на зеленой травкѣ, / На молоденькой муравкѣ. / От, ястреб над головою / Висит, хочет ухватить, / Вашею живет он кровью. / От, от! кохти он острит! /
Стоит явор над горою, / Все кивает головою. / Буйны в ѣтры повѣвают, / Руки явору ламают. / А вербочки шумят низко, / Волокут мене до сна. / Тут течет поточек близко; / Видно воду аж до дна.
На что ж мн ѣ замышляти, / Что въ селѣ родила мати? / Нехай у тѣхъ мозок рвется, / Кто высоко в гору дмется, / А я буду себѣ тихо / Коротати милый вѣк. / Так минет мене все лихо, / Щастливъ буду человѣк.
См. также и многочисленные слова и формы украинского языка в притче ««Убогий жайворонок»:
Жри все то, что пред очима, / А счастіе за плечима.
Тетервачій в ѣдь ум остр, а обоняніе и того вострѣе.
Чего не положил, не руш.
Но даже и одножанровые произведения Сковороды различны по стилистической оформленности, а значит, по представленности элементов украинской живой «народной мовы». Так, приведенная выше песнь 18-я (Ой ты, птичко жолтобоко) является примером максимальной насыщенности живым украинским языком, что и понятно: источник этой песни – устное украинское народно-поэтическое творчество. Но вот пример иной стилистической линии с философскими и лирическими фрагментами:
Разнонаправленные стилистические реализации творчества Г.Сковороды с присущими им языковыми особенностями и порождают разнобой мнений о «принадлежности» его языка, ср. напр. высказывание Ивана Снегирева, его первого биографа «Небрежный слогъ его, исполненный провинціализмовъ, не ознаменованъ печатію хорошаго вкуса, хотя иногда и отличается силою и разительностію; чтобы понимать его, должно знать по малороссійски» [4]. В то же время современному украинскому читателю требовался перевод многих текстов на украинский язык из-за значительной представленности русского компонента (см. напр. перевод Павла Тычины [5] ).
Языковая эклектичность творчества Г.Сковороды – это сознательный прием, и потому его язык плохо поддается национально-языковой дифференциации. Возможно ли и стоит ли выявлять процентное соотношение русских и украинских элементов в текстах, если автор намеренно соединял и те, и другие, чтобы создать произведение, понятное и легко воспринимаемое простым народом? Не будем забывать также, что все-таки подавляющая часть используемой им лексики – это слова общего славянского фонда. Таков был путь Григория Сковороды к поставленной цели - создать новый, единый восточнославянский литературный язык.
Как толко солнце к вечеру запало
И вездѣ небо темнозрачно стало,
На тверди звѣзды блеснули прекрасны,
Как дорогіе каменья алмазни,
Фалес закричал: «Старухо драгая!»
«Чего ти кричиш, мудросте глупая?»
«Полно мнѣ уже сидѣть на сем мѣстѣ.
Поведи мене смотрѣти на звѣзды».
Пошла перед ним старуха драгая,
А за нею вслѣд и мудрость глупая.
Пошли туди, где холм високомѣстной,
Отколь способно смотрѣть на круг звѣздной.
«Ой, — мудрец крикнул, — пропал я, старухо!»
Впав, бѣдній, в яму, одбил себѣ ухо.
«Не впал бы ты в ров, безтолковый дѣду,
Чему моего не держишся слѣду?
Как ты, не видя перед носом рова,
Можеш знать звѣзды, главо безтолкова?»
З сих спекуляцій повела старуха
Назад до дому мудреца без уха.
доцент кафедры славянской филологии
Санкт-Петербургского государственного университета
[1] Русанівський В.М. Джерела розвитку східно-слов’янських літературних мов. Київ, 1985. С.152, 165-168.
[2] Курс історії української літературної мови. Київ, 1958. Т.1. С.131.
[3] Все тексты цитируются по изданиям: 1) Григорій Сковорода. Сад божественных пЂсней. Бібліотека української класики. Київ: «Дніпро», 1988; 2) Сочиненія Григорія Саввича Сковороды собранныя и редактированныя проф. Д.И.БагалЂем. Харьков, 1894.
[4] Цит. по: Критико-библіографическая статья проф. Д. И. Багалѣя. С.X // Сочиненія Григорія Саввича Сковороды собранныя и редактированныя проф. Д.И.Багалѣем. Харьков, 1894.
Приведенные факты свидетельствуют о том, что вопрос о национальной принадлежности Г. Сковороды в современном понимании столь же некорректен, как и известная проблема о первичности курицы или яйца. Вот почему на поставленные вопросы (На каком языке писал Сковорода? Сковорода – достояние русской или украинской культуры?) однозначного ответа дать невозможно. Г. Сковорода, разумеется, по месту рождения и духу был сыном украинского народа. По языковому же родству он был и остался сыном восточнославянских народов и писал поэтому на языке, их объединяющем. По духовному же родству он, подобно чеху Яну Амосу Коменскому, был и остаётся не только сыном, но и отцом средневековой европейской культуры, «учителем народов» и их просветителем. Не случайно одно из его произведений так и называется – «Разговор, называемый Алфавит, или Букварь мира». Таким гражданином и «Букварём мира» он и сам представил себя в надписи на его надгробной плите, высеченной по его просьбе:
Не случайно этот афоризм вошёл в собрания крылатых слов европейских просветителей именно на немецком языке.
профессор кафедры славянской филологии
Санкт-Петербургского государственного университета
